Автор: Елена Гусарева
Группа В Контакте - vk.com/club125164023
Домашняя страница книги: gusareva.wix.com/books
Глава 18
Время остановилось. Клима и вентиляция работали бесперебойно, но характерный запах разложения улавливался. От него, казалось, зудит мозг. Все тело ныло. Болел позвоночник. Руки и ноги затекли. Хотелось сложиться в позу эмбриона, а потом вытянуться, или хотя бы полноценно лечь на спину. Он понимал, что лучше бы ему заснуть, но, чуть закрыв глаза, тут же разлеплял их, опасаясь, что уже никогда не откроет. Не то, чтобы он боялся смерти, просто не хотел умирать вот так. Он бы предпочел сверзиться с сорок восьмого этажа и превратиться в лужу на асфальте, чем томиться в полированном пластиковом ящике.
Внутренняя обшивка гроба оказалась прорванной в нескольких местах, и Ник успел досконально изучить фактуру бархата, разглядеть синтетические волокна подкладки. Он удивлялся, как Лу после такой бурной истерики удалось уснуть. Она таращила свои огромные глазищи еще около часа, а то и больше, но видно ранение измучило ее, или подействовали обезболивающие. Никита ненавидел ее. Он ощущал себя еще более одиноким и покинутым из-за того, что она спит рядом и, может быть, даже видит хороший сон.
«Пассивный» — повторял он про себя, как приговор. — «Что это вообще значит? Разве я хуже других?»
О какой активности может идти речь, если все в их обществе с самого начала предопределено. Бессмысленная работа и бесперспективные, поверхностные отношения — вот чем наполнена жизнь современного человека. Никита, по крайней мере, хотел ребенка. А кто в его окружении задумывался об этом? Хавецкий уж точно не мечтал о продолжении рода. Как-то даже заикнулся, что отказник и вырос в приюте, но на родителей не обижается. Сам бы поступил точно также. Но Хавецкий, по крайней мере, выглядел как настоящий мужчина — брутальный, без лишнего лоска. Такие теперь скорее редкость. Потому, пожалуй, Ник и потянулся к нему, почувствовал что-то родное. Он, казалось, чем-то напоминал отца, хотя теперь Никита не находил ни малейшего сходства.
Почему именно он стал «счастливчиком»? Ведь все мужчины его поколения, из тех, кто считали себя мужчинами, пассивны. Конечно, если сравнивать с женщинами... Уж эти активистки. Бегают, суетятся, чего-то все хотят, но к себе не подпускают. Истерички! Отгородились стенами и только скалятся, как сторожевые сучки. Им никто не нужен, агрессивные одиночки, занятые исключительно собой. Вот и она, Лу, точно такая же. И Валя…
Лу повернулась во сне и уткнулась лицом Никите между лопаток.
— Тварь паскудная! — выругался он шепотом, но отталкивать ее не стал. Побоялся, что та проснется, и опять придется успокаивать, или спорить, или откроется очередная мерзость, над которой он вынужден будет ломать голову. А думать Никита устал. Он устал от бессмысленной гонки. Понятно, чем все закончится. Зачем знать подробности? Зачем переживать о том, что все равно случится?
Лу все-таки проснулась.
— Я совсем в тебе запуталась, — сказала она тихо. — Зачем ты целовал меня?
— Я просто хотел, чтобы ты заткнулась. Заткнись, пожалуйста.
— Не делай из меня дуру! Совсем другого тебе хотелось…
Внутри у Никиты опять закипело раздражение:
— Слушай, это всего лишь физиология.
— Да ты — беспринципная сволочь!
— Я быстро учусь... — он чувствовал отвращение к себе. Ведь и вправду «хотелось», и даже сейчас… Вали не стало каких-то три недели назад, а он тискает девку, из-за которой, собственно, все и пошло прахом.
— Ненавижу тебя! Как же я тебя ненавижу! — Никита с силой двинул кулаком в стенку гроба. — Тварь! Что ты с нами сделала!
Лу молчала несколько минут, потом начала неуверенно:
— Ник, я знаю… Но нужно что-то придумать. Я сама не справлюсь. Мы ведь теперь в одной лодке.
— Мы в одном гробу!
— Точно, — она нервно всхлипнула. — Так… На нас нет браслетов. Я избавилась от датчиков слежения. Если примем меры предосторожности, системы распознавания лиц нас не засекут. Мы можем залечь на дно… просто подождать…
— Ты хочешь просидеть в этом гробу еще месяц?
— Боже мой! Ты можешь не напоминать?! Я пытаюсь мыслить трезво и как-то спасти нас.
— А, так ты все еще собираешься жить вечно? — Никита нервно рассмеялся. — А вот мне плевать! Пусть приходят. Я все потерял. Осталось потерять всего лишь жизнь, которая по сути уже ничего не значит. Я не желаю оставаться крысой в лабиринте.
— Это совсем не то…
— Думаешь, все это входило в мои планы на будущее? — Ник развернулся к Лу.
— Спаси меня пожалуйста, пожалуйста! — она опасливо потянула ладони к его лицу. — Я ведь знаю, какой ты… Я ведь не зря тебя выбрала. В тебе есть будущее. Ты живой человек, не биоробот…
— Манипулируешь мной, да? — Ник схватил ее за запястья и сжал, так что у Лу затрещали кости. — А я вот что сделаю. Бежать больше некуда, и по сути я уже труп. Но покойники иногда тоже умеют говорить. Вот и я скажу свое последнее слово. И тогда посмотрим, сколько осталось живых людей, еще способных возмущаться.
— Что ты задумал?
— Я расскажу свою историю всему миру. Пусть все узнают о лжи, в который мы погрязли.
— Ник, ты ничего не знаешь…
— А мне по херу! — выкрикнул он ей прямо в лицо. — Я знаю, что случилось со мной!
И люди об этом тоже узнают! Если только Рамиль вернется…
Фонарик потускнел и скоро погас, видно, закончился заряд.
……
Вокруг все плывет и переливается золотом. Тягучее пространство накатывает и перемешивается, как акварель в стакане с водой, заполняет легкие, теснит грудь, выходит через глаза, рот и уши. Тело колышется в медовом студне, распадается, двигаясь во всех направлениях сразу, и вдруг в одно мгновение собирается в напряженную, пульсирующую точку.
Свет. Окно. Силуэт женщины.
— Валя? — спрашивает он.
Та, не оборачиваясь:
— Почему ты не подошел попрощаться?
— Испугался.
— Ты бы понял...
— Что? — он приближается, опасливо протягивает руки к ее плечам и быстро разворачивает к себе. — Лу? — ее левый глаз мечется в глазнице, выскакивает из орбиты и повисает, дергаясь, на пружинке.
Никита вздрогнул и проснулся. Он почувствовал, что куда-то движется.
— Нас сейчас выпустят? — спросила из темноты Лу.
Ник услышал, как она приподняла крышку, но снаружи все также царил непроглядный мрак. Общий отсек с несколькими гробами, в одном из которых застряли Никита и Лу, бесшумно продвинулся куда-то вглубь, а потом начал медленно подниматься.
— Ник, что происходит?
Тот молчал.
«Так все же лучше, чем ждать своего часа в темноте, умирая от жажды и голода, — подумал он. — Огонь очищает…».
— Я не хочу умирать! — заорала Лу и вцепилась Никите в шею.
— А придется, — хрипло выдавил он.